Сюжет[]
Я натыкаюсь на нее близ Черных линий, где обстряпывают дела купцы и воры. Здесь продается все. Все здесь украдено. Я мог бы убить их всех.
Или они думают, что тень укроет их злодейства? Или что она заслонит блеск их ножей? Или что их делишки можно спрятать под покровом тьмы? Я могу учуять запах блескучего вина в дыхании бедняка, находясь на другом конце этого гнусного города.
Я знаю обо всех их преступлениях. Я буквально чувствую их вкус...
И тут я вижу ее. Она берет письмо у одного из людей Барона Веретенчика — набыченного одутловатого типа, покрытого шрамами. Затем она помещает письмо в пневмотрубку. Он бубнит какие-то наставления.
Кто бы мог подумать, что эта тумба умеет разговаривать — не говоря уже о том, чтобы писать послания? До этого я слышал только, как он кричит. В нашу предыдущую встречу я отнял у него ногу. Заменитель той ноги уже успел проржаветь.
Шестеренки со звоном посыпались из толстенной руки громилы в ладонь девушки. Я чую кровь на этих монетах. Боль переходит от человека к человеку. Если в этом городе тебе что-то понадобилось, то особо не важно, сколько у тебя шестеренок. Боль — вот настоящая валюта.
Я помню одного мужчину, который знал, каково это — когда руки по локоть в крови и в шестеренках. Но этого мужчины больше нет.
Я завываю, и обе фигуры вздрагивают от неожиданности. Когда из приборов, вживленных в мое тело, лучится болезненный зеленый свет, кажется, будто пятятся даже тени. Девушка бросает быстрый взгляд и мигом скрывается. Но вовсе не в глубине аллеи. Она бегунок-пневмотрубник. Она карабкается по стене вверх, в темноту, уходя мало кому доступным путем.
Страшновато. Быстро, но крайне опасно. Речь о доставке пневмотрубки с пломбой химбарона. Головорезы доберутся до нее.
Она идеальна…
Я начинаю охоту.
Мы передвигаемся очень быстро, город расплывается как пятно. Я прыгаю по крышам в погоне за бегунком. Мои 
когти распарывают дым, скребут, ища точку опоры. Я прокладываю путь сквозь город, который буквально истекает химтеком. Токсичные лужи химикатов разлились по аллеям.
Она пытается сбить меня со следа, кувыркнувшись под тележкой, нагруженной химрастворами. Она знает город почти так же хорошо, как я. И она понимает, куда я ее гоню. Подальше от всех убежищ, к тому месту, которого боятся все бегунки, куда проникает лишь Серое небо Зауна.
Мне приходится напомнить, что бояться нужно меня, а не того, что таится во тьме. Я приземляюсь перед ней, яростно рыча. Мои когти выворачивают кусок металла из ближайшего паропровода. Она колеблется — но всего лишь мгновение — и тут же разворачивается, убегая еще дальше. Туда-то и нужно.
Я слышу, как она задыхается от напряжения, карабкаясь по стенам и съезжая по перилам. Она молит 
богиню ветра о спасении. Возможно, мне стоит сделать то же самое. Моему внутреннему зверю нужно кое-что посильнее убийства. Он хочет мяса.
Убить ее я мог бы прямо сейчас. Это будет чересчур просто. Я чувствую, как из лап высовываются когти, жаждущие плоти. Я не помню, почему мне нужно пощадить ее, пока не подбираюсь вплотную. Стоя близко, я вижу свое отражение в ее глазах. Она оступается на парапете, успевая обернуться.
Ее глаза полны слез.
И все это так... так знакомо.
Я отступаю назад и вою в темноту, побуждая ее двигаться дальше. Она сваливается в лабиринт из труб, построенный для старой пневмосистемы. Я следую за ней, держа дистанцию, пока девушка не упирается в тупик.
Она думает, что сейчас я ее убью. Я скалю клыки, метя в ее бледную шею. Но она лишь приманка. Она вытягивает сюда мою настоящую добычу.
Тех, кто охотится на нее.
«Ну-ка, ну-ка... Смотри-ка, кого нам принесло Серое небо», — произносит из темноты голос какого-то головореза. Он и его подельники окружают девушку, на их клинках играют те крохи света, что проникают в эти дебри. Я узнаю эти истрепанные лохмотья. Серые Шкрябы. У того, кто умер, были с ними кое-какие счеты.
Там была другая девушка...
Я трясу головой, отгоняя воспоминания. Они мне ни к чему.
«Я знаю тебя», — говорит та из шайки Шкрябов, чье лицо унизано колечками. «Ты на побегушках у Боггина, верно? У этого мордоворота из банды Веретенчика? Что же такое этот обдолбыш хочет сообщить, раз мы не должны этого знать?» Она с ухмылкой тыкает в пневмотрубку кинжалом.
«Прошу вас! Вы не понимаете!» — рыдает девушка, украдкой всматриваясь в серую тьму за ее спиной и прикидывая, как прошмыгнуть мимо.
«Вот и ты не понимаешь», — откликается один из головорезов. «Пора нам повеселиться».
Пока я мешкаю, громила выбивает пневмотрубку из рук девушки. А ведь за нее дали бы куда больше шестеренок, чем за жизни всех их, вместе взятых. Это их билет на выход из этой мерзкой ямы — ради другой ямы, чуть менее мерзкой.
Я решил, что пневмотрубка отвлечет их на мгновение, что и было нужно. И вот она с хрустом падает на булыжник аллеи. Пломба Веретенчика сорвана.
Что же я наделал?
Один из Шкрябов грубо хватает девушку-бегунка, и та кричит. Дальше — короткая борьба, сверкание стали, а затем... кровь.
Ее 
аромат приводит меня в бешенство.
В 
емкости на спине включается насос, и я уже не помню себя.
Тьму разрывает мой рык.
«Это он! Ревун!» — вопит кто-то из числа Серых Шкрябов, и я тут же бросаюсь в просвет, стараясь выцелить подонка. Я врезаюсь в него, и стена вдоль аллеи мигом окрашивается алым. Он валится на булыжник.
Где же девушка? Я потерял ее в суматохе. Окружен. Клинки неуклюже тычут словно зубья. Когти царапают металл. Как в тумане. 
Челюсти смыкаются, и кости хрустят вместе с броней.
Я чувствую вкус крови. Но есть что-то еще.
Теперь я ее вижу. Один из Шкрябов прыгает на девушку, занося заточку. Я могу остановить его.
Но машина снова включает подкачку, и мои конечности наливаются мощью.
Разум окутывает красная пелена. Перед глазами все плывет. И все забывается.
Все вокруг стало кровью.
Я не знаю, спас ли я девушку. Не знаю, убил ли я ее. Я еще догрызаю чью-то плоть, а уцелевшие Шкрябы сбегают в темноту.
Я разворачиваюсь и пускаюсь в погоню. Выбора у меня нет.
Они и есть те чудовища, на которых я охочусь. И я один из них.
Примечания[]
| Сюжетные события |
Случайные рассказы: Случайные видео: Случайные комиксы: | |
|---|---|---|
| Календарные события |
Ежегодные
Прочие
| |