Сюжет[]
Торва, сестра хлада, натянула поводья, останавливая своего массивного дрювасского хряка рядом с 
6Вринной – матерью шрамов из племени 
Коготь Зимы. Косматый зверь недовольно фыркнул, выпустив в морозный воздух клубы пара.
"Тихо, Ледозуб", – сказала Торва и потрепала своего капризного зверя по холке. Костяные амулеты, во множестве висевшие на ее запястье, отозвались глухим перестуком.
Над ледяными пустошами свистел пронизывающий до костей ветер, но Торва единственная из всего отряда не была закутана в теплую одежду из меха и кожи. Она ехала с голыми руками, покрытыми темно-синими чернильными узорами, но холод уже давно ее не беспокоил.
Грозная мать шрамов Вринна сидела верхом на еще более крупном хряке, чем Ледозуб. Крупном и свирепом: огромный зверь зарычал и начал рыть снег мощным раздвоенным копытом, злобно кося глазом на Торву. Вринна осадила его резким ударом пяткой.
Мать шрамов была закаленной воительницей и одержала множество кровавых побед, но Торва не собиралась перед ней благоговеть. Да, ее собственное имя еще не гремело по всему Фрельйорду, как имя Вринны, но Торва была шаманкой – той, кому в видениях являлась воля богов. Даже самые могущественные матриархи Фрельйорда были достаточно мудры, чтобы с почтением относиться к старой вере.
Остальные налетчики Когтя Зимы тоже остановили своих хряков, ожидая указаний от матери шрамов и шаманки. Почти весь день они гнали на восток и уже углубились во владения племени аваросан. Это была первая остановка за несколько часов, и всадники спешились, чтобы размять спины и затекшие ноги.
Ветер крепчал, осыпая Торву снежно-ледяной крошкой.
"Идет буран", – сказала она.
Вринна ничего не ответила. Она смотрела на юг. Лицо ее бороздили старые шрамы, правый глаз был закрыт бельмом и совершенно слеп, а в темных волосах выделялась седая прядь. Многие годы сражений явно не прошли для нее бесследно. В племени Коготь Зимы шрамы всегда вызывали гордость и уважение, ведь они отмечают тех, кто сумел выжить.
"Там что-то есть?" – спросила Торва.
Вринна кивнула, продолжая всматриваться вдаль.
Торва попыталась проследить за ее взглядом, но погода портилась, а с ней и видимость.
"Ничего не вижу".
"У тебя оба глаза целы, девочка, но ты слепее меня", – хмыкнула Вринна.
Торва непроизвольно сжала кулаки, которые тут же покрылись инеем; глаза стали голубыми, словно лед. Сделав глубокий вдох, девушка подавила вспышку гнева.
Ей было ясно, что Вринне нет дела до нее самой и ее верований. Против Торвы играло и то, что она присоединилась к налетчикам без приглашения. Мать шрамов явно не хотела, чтобы шаманка подрывала ее авторитет и отвлекала от дела наиболее суеверных членов ее отряда.
По правде говоря, примкнуть к отряду Торву заставило смутное, но очень сильное предчувствие. Несмотря на протесты матери шрамов, Торва настояла на своем, потому что уже давно научилась доверять внутреннему голосу. Боги хотели, чтобы она поехала с Вринной. Зачем – это ей было неведомо.
"Вон там, в миле к югу, – указала Вринна. – Рядом с каменистым выступом. Видишь?"
Наконец Торва кивнула. Едва различимый силуэт казался тенью на фоне снега – непостижимо, что Вринна вообще его заметила. Торва вдруг почувствовала, как на шее дыбом встают волоски, и нахмурилась. Было в этом одиноком путнике что-то очень странное…
Ветер снова скрыл фигуру за пеленой снега, но беспокойство Торвы никуда не делось.
"Может, это лазутчик аваросан?"
"Нет, – Вринна отрицательно покачала головой. – Он тонет в снежных заносах, но упорно идет насквозь. Ни один фрельйордец не совершит такой ошибки. Даже ребенок".
"Значит, чужак. Кто мог забрести так далеко?"
Мать шрамов Вринна пожала плечами. "Племя 
Аваросан попрало древние обычаи. Оно торгует с южанами вместо того, чтобы брать свое силой. Может быть, это какой-нибудь заблудившийся торговец".
Вринна презрительно сплюнула и с силой развернула своего хряка. Остальные поступили так же, поворачивая рогатые головы своих дрювасов на восток: дальнейший путь лежал вдоль каменистого хребта. Торва же продолжала внимательно вглядываться в мельтешение снега.
"А если чужак нас заметил? Он может предупредить аваросан".
"Он уже никому ничего не расскажет – разве что богам, которых чтут в его землях, – заявила Вринна. – Буран усиливается. Этот глупец сгинет еще до наступления ночи. А теперь поехали! Мы и так задержались".
Но что-то по-прежнему не давало покоя Торве, замершей на краю хребта. Она смотрела туда, где должен был находиться путник – но видела лишь на двадцать шагов вперед, не больше. Неужели судьба привела ее сюда из-за него?
"Девчонка! – прикрикнула Вринна. – Ты едешь?"
Торва перевела взгляд на Вринну, потом снова уставилась на юг.
"Нет".
Торва послала своего дрювасского хряка вниз по склону и не смогла сдержать довольной улыбки, когда за ее спиной выругалась Вринна.
"Едем за ней, да?"
Вопрос задал Броквар Железный Кулак, огромный Хладорожденный воин, который уже десять лет был правой рукой Вринны и порой делил с ней постель.
"Боги покарают все племя, если с ней что-нибудь случится", – добавил он.
Если бы Вринне пришлось выбирать себе в боевые товарищи одного-единственного человека во всем Фрельйорде, она выбрала бы Броквара. Он был на полголовы выше самого рослого воина в ее отряде, мог оторвать от земли дрювасского хряка и был надежным, как стена. Броквар жил, чтобы сражаться – и делал это превосходно. Его палаш носил имя Вой Зимы.
Этот легендарный клинок был реликвией Когтя Зимы и передавался от одного Хладорожденного к другому на протяжении многих веков. В рукоять Воя Зимы был вставлен осколок нетающего Истинного льда, а на лезвии потрескивал иней. Любого не-Хладорожденного, посмевшего его коснуться, – включая Вринну – ждала невыносимая боль или даже смерть.
У Броквара была одна-единственная слабость: суеверия. Он усматривал знамения богов во всем, от пролетевшего по небу ворона до узора, образованного брызгами крови на снегу. К особому неудовольствию Вринны, Броквар готов был целовать землю, по которой прошла дерзкая шаманка. Что еще хуже, его нескрываемое благоговение, похоже, передалось и другим воинам в отряде. Многие закивали, одобрительно бурча под нос.
Делать было нечего – Вринна дала сигнал развернуться, и отряд последовал за сестрой хлада.
В одном Вринна, мать шрамов, оказалась права: кем бы ни был одинокий путник, в опасностях Фрельйорда он разбирался хуже ребенка.
Глядя, как чужак устало бредет сквозь глубокий снег, Торва поняла, что стоит ей развернуться и уехать – и тот погибнет буквально за час. То, что он зашел так далеко, уже было чудом. С первого взгляда было ясно, что он совершенно не подготовлен к суровым условиям ледяной тундры и не имеет ни малейшего представления о том, как передвигаться по ней без риска для жизни.
Не обращая внимания на ледяной ветер, хлеставший безжизненные склоны, Торва подъехала ближе. На ее глазах чужак споткнулся и упал, потом упрямо поднялся на ноги – и так снова и снова, хотя было видно, что он делает это из последних сил.
Торву он как будто не замечал. Она подъезжала сзади и сбоку, оставаясь вне поля его зрения – но незнакомец ни разу не обернулся на шаги.
Шаманка осмотрелась. Если бы иноземца преследовали инеезубы или другие хищники, сейчас был бы подходящий момент, чтобы броситься на жертву. Но зверей не было.
Она послала своего хряка вперед. Сейчас, с более близкого расстояния, она смогла лучше рассмотреть чужака. Это был мужчина, закутанный в меха и кожи, – но не по-фрельйордски. У глупца не было с собой ни копья, ни топора, ни меча, ни лука. Торва покачала головой. В племени Коготь Зимы каждый носил при себе оружие, едва научившись ходить. Торва и сама никогда не брала с собой меньше трех клинков, даже имея в своем распоряжении магические средства защиты.
Но самым странным во внешности
чужака было другое: за ним волочились две 
цепи, приделанные к огромным, необычного вида кандалам на запястьях…
Сайлас из Дрегборна слишком поздно понял, как сильно недооценил суровую, негостеприимную природу Фрельйорда. Он знал, что на севере сосредоточена огромная магическая сила, и теперь чувствовал ее всем своим существом – но, похоже, явиться сюда было роковой ошибкой.
На холодный север он отправился с дюжиной сильных магов, которых лично выбрал себе в спутники. Они погибли один за другим: кто потерялся в буране, кто провалился в заснеженную расщелину, кто погиб от зубов и клыков зверей. Сайлас ожидал, что главной опасностью будут варварские племена Фрельйорда – но за несколько недель пути не встретил ни единой живой души.
Он не представлял, как кто-то может выжить в таком краю.
Ему казалось, что он хорошо подготовил отряд к путешествию. Все надели шерстяную и меховую одежду в несколько слоев и нагрузили медлительных косматых волов провизией, сухими дровами, оружием и монетами для торговли. Золото они взяли из сундуков аристократов и сборщиков налогов в родной Демасии.
Но за несколько недель пути погибли даже волы, и Сайлас остался один.
Его гнала вперед лишь сила воли и пылкое желание увидеть, как в Демасии падет власть короля и знати.
Он уже создал в Демасии сильную оппозицию. Сайлас зажег огонь восстания – но этому пламени требовалось больше топлива, чтобы вспыхнуть по-настоящему. В демасийской тюрьме Сайлас жадно читал все книги и хроники, которые попадали ему в руки. Сразу в нескольких томах упоминалась ужасная и очень древняя магия далеко на севере. Вот какая сила была ему нужна. Даже сейчас, на грани гибели, Сайлас верил, что она совсем близко.
Но даже врожденное упрямство не могло преодолеть неумолимый холод. Кисти рук и пальцы ног давно онемели и почернели. Тяжелая дремота все сильнее наваливалась на него и тянула к земле.
Сайласу показалось, что некоторое время назад на каменистый гребень выехала группа всадников, но он не мог сказать наверняка, были ли они настоящими или всего лишь видением, вызванным усталостью и лютым холодом.
Он прекрасно понимал, что остановиться значило умереть. Будь он проклят, если не найдет силу севера!
Поэтому он продолжал плестись вперед, едва переставляя ноги… Его хватило еще на десяток шагов – а потом он упал ничком и уже не поднялся.
Увидев, как чужак рухнул в снег, Торва неодобрительно покачала головой и послала Ледозуба вперед. Незнакомец больше не предпринимал попыток подняться. Скорее всего, он умер, пал жертвой жестокой стихии, которая не причиняла вреда шаманке.
Рядом с распростертым телом Торва соскользнула с седла, провалившись в снег почти по самые колени, и сквозь хрусткий наст осторожно подошла к незнакомцу.
Его кандалы выглядели очень необычно.
Если он был беглым заключенным, то откуда сбежал?
Коготь Зимы не брал пленников и очень редко брал рабов, ведь любой, кого нельзя заставить работать – по-хорошему или по-плохому – становится обузой. Торва не представляла, чтобы даже племя аваросан могло заковать кого-то в такие кандалы. Возможно ли, что чужак бежал с юга и перебрался через далекие горы?
Взяв двумя руками свой посох, Торва легонько ткнула лежащего. Тот не шелохнулся. Тогда Торва просунула конец посоха в снег под распростертым телом и попыталась перевернуть его. Это оказалось непросто: огромные кандалы, сковавшие руки незнакомца от запястий почти до локтей, были невероятно тяжелыми. Кряхтя от натуги, шаманка наконец добилась своего.
Тело перевернулось совершенно безвольно. Отороченный мехом капюшон съехал назад, позволяя рассмотреть лицо незнакомца. Под закрытыми глазами лежали темные круги. Губы посинели. Брови и ресницы покрывал иней. Небритые щеки и небрежно завязанные в хвост темные волосы запорошил снег.
Взгляд Торвы снова упал на кандалы. За долгие годы служения своей вере она повидала множество племен Фрельйорда, но не встречала ничего похожего на эти оковы, сделанные из незнакомого светлого камня. Даже смотреть на них было неприятно. Цепи были явно выкованы с расчетом на то, что их уже никогда не снимут. Что же натворил этот чужак, чтобы ему нацепили на руки такой ужас? Торва подумала, что это могло быть карой лишь за очень страшное преступление.
Она опустилась на корточки рядом с телом, гадая, зачем боги привели ее сюда так же, как направляли в прошлом. Чужак был без сознания, но еще не мертв. Должна ли она его спасти? Или важно что-то иное, что он принес с собой?
И снова она взглянула на его кандалы. Решившись, шаманка потянулась рукой к светлому камню.
Но прежде, чем она его коснулась, в кончиках пальцев закололо.
А чужак распахнул глаза.
От удивления Торва отпрянула, но было слишком поздно. Мужчина сорвал с себя рукавицу и схватил ее за руку. Шаманка попыталась призвать дарованную богами силу – но та вдруг хлынула прочь, будто ее насильно вырвали из самого сердца. Тело Торвы пронзил резкий, обездвиживающий холод, какого она не чувствовала уже много лет. Она упала, не в силах дышать, не в силах двигаться, не в силах сделать хоть что-нибудь.
Погружаясь в объятия холода, она заметила, что лицо чужака порозовело, словно он очутился у жаркого очага.
На его губах мелькнула улыбка.
"Спасибо", – сказал он.
Когда он отпустил ее руку, совершенно опустошенная Торва, ахнув, рухнула в снег.
Увидев, как шаманка упала, Вринна выругалась и послала своего хряка вперед.
"За мной", – рыкнула она, и остальные налетчики рванули следом, поднимая клубы снега. Под копытами дрювасских хряков задрожала земля.
Вринна увидела, что чужак склонился над сестрой хлада, а затем сбросил с себя меховой плащ и неожиданно заботливым жестом укрыл ее.
Потом, волоча за собой цепи, он развернулся лицом к налетчикам Когтя Зимы, которые надвигались на него подобно лавине. Вринна крепче сжала в руке копье.
Видя мощь приближавшихся всадников, чужак попятился от неподвижно лежавшей бледной шаманки и поднял руки, показывая, что у него нет оружия. Вринне было все равно. Ей уже случалось убивать безоружных врагов.
Ее воины, не дожидаясь приказа, рассыпались веером и начали окружать чужака. Тот поступил мудро и не стал убегать. Тем более что бежать было некуда.
Он завертелся на месте, как слабое животное, которое волки отрезали от стада. Взгляд его метался между фрельйордцами – настороженно, но без страха. Вринне это понравилось.
Оставшись без плаща, он подставил мускулистые руки ветру и снегу – но, казалось, холод его совершенно не беспокоил.
"Как любопытно", – отметила про себя Вринна.
Мужчина был высоким, но едва заметно сгибался под весом массивных оков на руках.
"Позаботьтесь о сестре хлада", – приказала Вринна налетчикам, не отводя глаз от чужака.
Тот встретился с ней взглядом. Тем временем один из налетчиков соскочил с дрювассца и подбежал к шаманке.
"Я Вринна, – представилась воительница, – мать шрамов племени Коготь Зимы. Я – Разрушительница Щитов, Предвестница Скорби и Вой Дрювассцев. А ты кто такой, и что тебе здесь нужно?"
Мужчина наклонил голову набок и ответил на незнакомом языке. Вринна выругалась.
"Ты меня не понимаешь, да?"
Мужчина вопросительно посмотрел на нее.
"Сайлас", – сказал он, коснувшись ладонью груди.
"Сайлас? – переспросила Вринна. – Тебя зовут Сайлас?"
Мужчина повторил это слово, снова коснувшись груди и одарив мать шрамов нахальной ухмылкой.
Та пробормотала себе под нос очередное ругательство и перевела взгляд на лежащую шаманку, чья кожа теперь почти не отличалась по цвету от снега. Один из воинов склонился над ней и прижал ухо к ее груди, надеясь услышать дыхание.
"Она мертва?" – спросила Вринна.
"Замерзла до полусмерти, но жива, – ответил воин. – По крайней мере пока".
По рядам налетчиков прошел ропот. Замерзла до полусмерти? Но ведь всем известно, что сестра хлада нечувствительна к морозу: предполагалось, что это дар древних богов. Теперь же она замерзала, а этот чужак, назвавшийся Сайласом, стоял полураздетым!
Вринна нахмурилась, обдумывая дальнейшие действия. Сама она верила только в сталь, огонь и кровь, но знала, что ее воины – особенно Броквар – увидят в этом знамение.
"Пустая трата времени", – пробормотала она.
Приняв решение, она крепче сжала копье и послала своего хряка вперед. Сайлас поднял руку и что-то прокричал на своем невыразительном южном наречии, но Вринне не было до этого дела. Она убьет этого идиота и поедет своей дорогой.
"Позволь мне это сделать!" – рыкнул Броквар, подъезжая к матери шрамов.
Вринна удивленно подняла брови.
"Ты видела, что он сотворил со святой сестрой, – ответил Броквар на ее немой вопрос и показал толстым пальцем на лежащую шаманку. – Для меня будет честью покарать его перед лицом богов!"
Чужак перевел взгляд с Вринны на Броквара и обратно. Понимал ли он, что сейчас решается его судьба?
Вринна пожала плечами. "Он твой".
Броквар соскочил на землю и распрямился во весь свой гигантский рост. Чужак по имени Сайлас и сам был далеко не тщедушным, но по сравнению с Брокваром казался именно таким. Хладорожденный вытащил Вой Зимы из ножен за спиной и медленно, но неотвратимо пошел на чужака.
В последний раз Торва по-настоящему чувствовала холод в далеком детстве, когда ей не исполнилось и шести зим.
В тот день она, смеясь, погналась за снежным кроликом. Зверек выскочил на поверхность замерзшего озера, и Торва поняла, что лед под ее ногами слишком тонок, лишь когда услышала жуткий хруст. Со сдавленным криком она ушла на черную ледяную глубину. Все случилось так быстро, что она разом выдохнула весь воздух, а пробирающий до костей холод сковал судорогой руки и ноги.
Она была мертва несколько долгих минут, прежде чем ее подняли на поверхность и тогдашняя шаманка вдохнула в нее жизнь. В ту же ночь дарованная богами сила дала о себе знать.
"Те, кому удается вернуться с Той стороны, иногда возвращаются измененными, – объяснила шаманка, пожимая плечами. – Боги в своей непостижимой мудрости благословили тебя".
В следующие дни Торва обнаружила, что стала нечувствительной к холоду и могла обнаженной гулять в ледяную бурю без вреда для здоровья.
Теперь же ей казалось, что она снова стала той маленькой девочкой и медленно шла ко дну, а прорубь над ее головой все отдалялась… хотя на самом деле она лежала в снегу и смотрела в небо немигающими глазами.
Окоченевшая и бездыханная Торва лежала на земле, ничего не слыша и не чувствуя. Холод проник в самую ее душу.
Неужели боги привели ее сюда за этим? Неужто ей суждено отдать свою жизнь чужаку, чтобы он выполнил задуманное богами?
Только невыразимый страх не позволил ей окончательно соскользнуть в забвение.
Даже если боги хотели, чтобы она умерла вместо чужака, Вринна все равно не оставит его в живых. В глубине души Торва это понимала… и стала подниматься обратно к поверхности.
Броквар Железный Кулак ринулся вперед, решив сразу нанести смертельный удар. Вой Зимы просвистел в воздухе, оставляя за собой ледяную дымку.
Этот удар разрубил бы надвое ледяного тролля… если бы попал в цель. Даже в своих тяжелых оковах чужак двигался на удивление быстро. Он отпрянул от смертоносного клинка и взмахнул цепями – те описали в воздухе дугу, едва не ударив Броквара по лицу. Хладорожденный яростно взревел.
Он не попятился, как, быть может, ожидал чужак. Воин был крепким, как гора, и двигался необычайно быстро для своих размеров. Он замахнулся и заехал чужаку в ухо тыльной стороной ладони. Вринна поморщилась, когда тот отлетел в сторону.
Глядя на надвигающуюся угрозу, чужак попытался подняться на ноги, и ему это даже удалось. Вринну это впечатлило, но она понимала, что глупец просто оттягивает неизбежное.
С хмурым и сосредоточенным лицом Броквар шел к нему, чтобы нанести смертельный удар.
Сайлас прищурил глаза, внимательно рассматривая оружие варвара.
На рукояти ярко светился бледный осколок льда, а клинок покрывал хрустящий иней.
Сайлас никогда не встречал магии, похожей на ту, что источал этот ледяной осколок. Она была первобытной и опасной, но надежно закованной в металл. Сайлас всей кожей ощущал ее пьянящую мощь.
Сила женщины оживила его, прогнала холод из тела и черноту из пальцев. Но эта ледяная магия была куда древнее. Если только ему удастся ее заполучить…
Сайлас с ревом бросился навстречу фрельйордцу.
Чужак ринулся на Броквара, обрушивая на него быстрые и мощные удары цепей. Один такой удар пришелся Хладорожденному по голове – чужаку удалось захлестнуть, а потом и сорвать с него шлем.
Броквар тряхнул длинной гривой, сплюнул на снег кровь и продолжил наступление.
В лицо ему снова полетели цепи, но на сей раз могучий воин уже знал, что делать. Он уклонился от одной и подставил массивное предплечье другой. Когда цепь намоталась на руку, он сжал металлические звенья, как в тисках, рванул более легкого противника на себя… и встретил его ударом локтя в голову.
Чужак обмяк и упал к ногам Броквара. Хладорожденный занес Вой Зимы для последнего удара.
"Стой! Не убивай его!" – внезапно раздавшийся крик заставил воина помедлить.
Вринна нахмурилась и обернулась на голос. Сестра хлада, шатаясь, поднималась на ноги. Лицо ее заливала смертельная бледность, а губы посинели, но она упрямо заковыляла вперед, опираясь на свой шаманский посох.
"Что еще за глупости?" – процедила Вринна.
"Не глупости, – ответила Торва, – а воля богов".
Огромный варвар на миг отвлекся, на свирепом лице проступила растерянность – и Сайлас воспользовался шансом.
Поднявшись на одно колено, он взмахнул цепью и обвил ее вокруг палаша противника. Резкий рывок – и клинок, описав в воздухе дугу, воткнулся в снег совсем рядом.
Сайлас жадно бросился к нему.
Усмехаясь, он поднял палаш… и все его тело прожгла невыносимая боль.
Вринна покачала головой, глядя на безумца. Только Хладорожденный мог взять в руки оружие с Истинным льдом. Для всех остальных это был смертный приговор.
Чужак выронил Вой Зимы и упал на колени, рыча, как раненый зверь. Убийственный лед уже сковал его руку и медленно поднимался все выше и выше – прямо к сердцу.
"Боги этого хотели?" – фыркнула Вринна, указывая на беднягу.
Шаманка скривилась, но ничего не ответила.
"Значит, боги капризны и жестоки, – добавила Вринна, разводя руками. – Должно быть, они хотели заставить его страдать".
Броквар поднял с земли Вой Зимы, который не причинил ему вреда. На искаженном от боли лице чужака, которого медленно убивал Истинный лед, отразилось удивление.
"Избавь его от мучений", – приказала Вринна.
Броквар перевел тяжелый взгляд на шаманку, ища одобрения. Вринна вспыхнула от гнева.
"Если боги хотят его спасти, пусть сами вмешаются!" – огрызнулась она.
Торва чтила старых богов Фрельйорда и служила им, но не могла похвастаться тем, что знает их волю. На ее памяти они крайне редко вмешивались в дела смертных напрямую.
Но то, что случилось дальше, было трудно назвать случайностью.
Чужак лежал в сугробе, корчась от боли. Истинный лед уже почти полностью захватил его тело, но мужчина все еще боролся с ним и вытянул одну дрожащую руку в сторону Хладорожденного.
Торва знала, на что способен чужак. Едва коснувшись ее, он вытянул всю ее силу. Она могла бы предупредить Хладорожденного воина… но не стала этого делать.
Даже умирая, Сайлас не утратил воли к борьбе.
Отчаянным жестом он потянулся к возвышавшемуся над ним огромному варвару и схватил его за сапог – но тот стряхнул его руку.
Бородатый гигант взглянул на него с жалостью, как смотрят на паршивую собаку на улице. Как демасийская знать смотрит на тех, кто стоит ниже ее. Сайласа охватила ярость.
Она придала ему сил – на последнем издыхании он сделал отчаянный рывок и схватил фрельйордского гиганта за горло. В тот же миг в него хлынула древняя, неукротимая стихийная магия.
Сайлас не мог держать ледяное оружие, но все же мог заполучить его мощь… используя тело воина как проводник.
Все это случилось в мгновение ока.
Варвар попятился, не понимая, что произошло. Сайлас улыбнулся, и в глазах его зажегся бледный ледяной свет.
Он вытянул перед собой обледеневшую руку. Призвав новообретенную мощь, Сайлас заставил лед отступить – от локтя к запястью, от запястья к пальцам – а затем и вовсе исчезнуть, не оставив следа.
Потом он перевел взгляд на ошеломленного фрельйордца.
"Итак, – сказал Сайлас. – На чем мы остановились?"
Броквар попятился еще дальше, раскрыв рот от изумления.
"Кто он такой? – оскалилась Вринна. – Неужели Хладорожденный?"
"Нет, – ответила Торва, чьи глаза загорелись фанатичным огнем. – Нечто иное…"
Вринна достаточно на это насмотрелась. Одним ловким и четким движением она перехватила копье и, пристав в седле, метнула его в чужака, вложив в бросок всю свою силу и вес.
Копье полетело точно в цель, но чужак поднял ладонь с широко расставленными пальцами – и земля перед ним разверзлась. С оглушительным хрустом из разлома поднялась стена огромных ледяных кристаллов. Копье Вринны вонзилось в лед и ушло в стену на целую ладонь, но пробить не смогло. Чужак остался невредим.
Вринна разинув рот смотрела на этот магический щит, который мгновением позже рассыпался так же быстро, как появился.
Незнакомец же смеялся, изумленно разглядывая свои руки, которые покрылись инеем и начали светиться голубоватым светом, как подводная часть айсберга. Когда он перевел взгляд на Вринну, из глаз его сочились струйки ледяного тумана. Он начал призывать пропитавшую его первозданную ледяную магию, скатывая между ладоней сияющий волшебный шар со снежной бурей внутри.
Воины Когтя Зимы неуверенно перехватили оружие, не зная, как противостоять этой явно фрельйордской магии.
И тогда Торва что-то выкрикнула, хотя Вринна не поняла ее слов и удивленно взглянула на шаманку.
Должно быть, она говорила на языке чужака.
Похоже, мать шрамов многого не знала о сестре хлада. Это лишь усилило ее недоверие.
Шаманка довольно долго беседовала с чужаком. Вринне оставалось лишь наблюдать, скрипя зубами.
"Что там болтает этот чужак?" – перебила она, потеряв терпение.
"Он говорит, что у нас общий враг, – пояснила Торва. – Что мы можем помочь друг другу".
Вринна нахмурилась. "Какой враг? Племя аваросан? Мы грабим их, как грабили всегда, но это не война".
"Думаю, он имеет в виду свой народ. Демасийцев, что живут за горами".
"Значит, он предатель? – нахмурилась Вринна. – С чего нам доверять тому, кто уже предал своих?"
"Мать шрамов желает знать, чем ты будешь полезен нашему племени, – Торва обратилась к иноземцу на его собственном наречии. – Предлагай то, что хотел предложить – или твоя душа прямо сейчас отправится на Ту сторону".
Сайлас ответил, глядя в глаза Вринне. Торва внимательно за ним следила и несколько раз переспрашивала, если не вполне понимала значение его слов.
"Он говорит, что в его родной край ведут тайные тропы, известные ему одному, – перевела Торва. – Он может привести нас к огромным богатствам, которые легко взять. На полях, не покрытых снегом, пасутся тучные стада, а улицы переполнены золотом и серебром".
Воины Когтя Зимы заулыбались и стали одобрительно переговариваться. Зажглись даже глаза Вринны. Жизнь во Фрельйорде была суровой, и обещание легкой добычи звучало весьма заманчиво.
Но ее сомнения еще не вполне развеялись.
"Откуда нам знать, что он не заведет нас в ловушку? – спросила Вринна. – Ему нельзя доверять. Лучше убить его сразу, а не вестись на сладкие речи".
"Он… – начала Торва, тщательно подбирая ложь. – Он сказал, что ему было видение. Его позвали сюда три фрельйордские сестры".
"Три сестры! – ахнул Броквар. – Он говорит об Аваросе, Серильде и
Лиссандре!"
Послышался благоговейный, изумленный ропот остальных воинов Когтя Зимы. Многие стали прикасаться к висевшим на шее талисманам.
Три сестры из фрельйордских легенд были величайшими и самыми чтимыми воительницами в истории. Эти первые из Хладорожденных жили давным-давно, в эпоху героев. Почти на всем холодном севере их считали избранными и в смутные времена взывали к их мудрости, а перед боем просили благословения.
Вринна наградила Торву недовольным взглядом. Неужели мать шрамов раскусила ее?
Но глядя, как восторженное изумление Броквара передается остальным воинам, Торва поняла, что мнение Вринны уже не имеет значения. Ее слова вызвали в Хладорожденном ветеране благоговейный трепет – а другие воины находились под его влиянием. Теперь налетчики не станут просто так убивать чужака, что бы ни приказала мать шрамов.
Торва позволила себе триумфально улыбнуться – но так, чтобы не заметила Вринна, разглядывавшая демасийца.
Шаманка не сомневалась, что боги хотели видеть чужака живым, а потому не стыдилась своей лжи, которая этому способствовала.
"Пусть покажет, чего он стоит. Тогда мы решим, можно ли ему доверять".
"Мудрое решение, мать шрамов, – кивнула Торва. – Что ты предлагаешь?"
"Пусть сходит с нами в набег. Если будет славно сражаться и хорошо себя покажет, то мы, может быть, выслушаем его предложение подробнее. Пусть расскажет об этих тайных тропах в Демасию. Но отвечать за него будешь ты! Смотри за ним – если он обратится против нас, расхлебывать придется тебе".
Торва кивнула и повернулась к иноземцу.
"Сражайся вместе с нами. Покажи матери шрамов, на что ты способен, – перевела она. – Прояви себя в бою, и тогда, быть может, мы заключим союз".
На ее последнюю фразу он ответил широкой улыбкой.
Торва окинула его оценивающим взглядом с головы до ног. Для южанина он был довольно симпатичным. Слишком худощав на ее вкус – но зато умен. А еще в нем была скрытая сила.
Она пригрозила ему пальцем:
"Но больше не смей прикасаться ко мне".
Чужак криво улыбнулся.
"Только с твоего разрешения", – ответил он, и Торва отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
"Что он сказал?" – потребовала ответа Вринна.
"Он принимает твои условия, мать шрамов".
"Хорошо. Тогда выдвигаемся, – сказала Вринна. – Время грабить".Прочее[]
- В обновлении V10.1 был выпущен образ
Сайлас из Фрельйорда, который отображает его внешний вид после событий этого рассказа.
Примечания[]
| Сюжетные события |
Случайные рассказы:
Случайные видео: Случайные комиксы: | |
|---|---|---|
| Календарные события |
Ежегодные
Прочие
| |